К читателю - Ратная дорога на Раате. Драма одного сражения Зимней войны (1939–1940)

Ратная дорога на Раате. Драма одного сражения Зимней войны (1939–1940) Теему Кескисарья Пер. с фин. 2020 г. 600 Р 450 Р

О чем угодно, только не о Зимней войне! Так я клялся самому себе и приступал к работе над книгами о сфере бизнеса или о «скелетах в шкафах» уголовного мира. Давал зарок, что никогда не стану покушаться на темы, имеющие «национальную значимость». Особое место в этом «черном списке» занимала героическая история, вершившаяся под сине-белым национальным флагом Финляндии. Я отказывался заниматься этими историческими сюжетами вовсе не в силу моих убеждений, а потому, что они и до меня были изложены великое множество раз, ниспровергались и подвергались нападкам со всех сторон, словом — эти темы представляли собой настоящую западню, «котел» для историка, оказаться в котором было бы поступком далеко не героическим.

Я считал, что популяризация истории состоит в том, чтобы сделать сложное общепонятным, а сухое — сочным. А если браться за материал и так всем понятный, яркий сам по себе, то дело может быть лишь опошлено. Конечно, можно было бы уподобиться тем, кто размахивает знаменами развлечения, а также шовинизма и пацифизма. Но это было бы весьма малопочтенным делом. По-настоящему компетентных, солидных исследований тоже вышло огромное количество. Начать книгу о Зимней войне с разоблачения «замалчиваемых» эпизодов означало обречь ее на роль глашатая тьмы и мрака. Бездонные глубины бывают только в маргиналиях, в чем я убедился, изучив древние церковные книги на шведском языке и рассказы хроник об авантюристах. Зачем погружаться в глубины мейнстрима или зарываться в непролазные сугробы фактов, если там, идя по следам бессчетного числа предыдущих искателей, невозможно обнаружить ничего нового?

Однако данная самому себе клятва была мною же и нарушена, и вот появилась еще одна, трудно сказать, какая по счету, книга о Зимней войне. Причем это не повествование о какой-то забытой схватке или секретной хитроумной операции, а рассказ о ее самой знаменитой и крупной битве.

Такой выбор лыжни по сугробам истории определялся многими причинами. Прежде всего, упомянутое мной обилие исследований — понятие относительное. Языковой барьер препятствует проникновению в эту сферу посторонних. У российских же историков достаточно других, более славных, с их точки зрения, исторических событий. В их исследованиях сражения у Суомуссалми и на Раатской дороге не изучены так же основательно, как Сталинградская битва или высадка войск в Нормандии.

И даже в этих темах появляются все новые и новые ответвления, несмотря на тысячи книг и кинофильмов. Смерть или удушье военной истории вследствие обилия исследований предсказывают постоянно, но эта отрасль исторической науки, тем не менее, жива, здорова и упорно продолжает свое существование, вооружаясь все новым инструментарием.

Укоренившееся в сознании финнов представление о боях у Раатской дороги может завести в сферу загадок, если сравнивать их с такими сражениями, как Сталинградская битва, высадка войск в Нормандии, Эль-Аламейнская операция, Перл-Харбор, Танненберг, битва на Сомме, сражение при Геттисберге, Полтавская битва, сражения при Лютцене и Каннах. Всемирная история войн переполнена картинами жарких сражений, полей, превращенных в трясину, разрушенных городов и пылающих джунглей. Однако боевых действий на небольшой дороге, сражений, проходивших в глухих лесных дебрях, по пояс в глубоком снегу, почти в полной темноте, если не считать холодного света луны, было немного, можно даже утверждать, что такое было лишь одно-единственное.

Финский историк должен, без всякого сомнения, зубами вгрызаться в эту завораживающую местность, получившую широкую известность не только на национальном уровне, но и в международном масштабе. Но какими методами это делать?

Наиболее глубокие книги о Раатской дороге написал в семидесятые годы генерал-майор Вейкко Кархунен. Он хорошо знал тонкости стратегии и тактики, а также имел право излагать события от первого лица, поскольку сам был участником этих боев в звании лейтенанта. Конечно, Кархунен — идеальный эксперт-профессионал, но апогеем его профессионализма являются такие главные герои, как «1.ErP 15 + KKK/ErP 15 (-1 1/2J) + 9. ErPionJ + yksi hvt-tykki ErP 15:stä ja yksi kk.-joukkue IV/KT-Pr:sta»*. Однако история людей, принимавших участие в этом сражении, не должна быть такой. Я стремился также избегать перечисления названий небольших водоемов, малых рек и нагромождения дат, людских потерь и военных трофеев в каждой отдельной наступательной операции.

Мой взгляд был сосредоточен на других деталях. Крайне редко они были связаны с замыслами великих личностей. Урхо Кекконен** попал-таки в поле моего зрения, но только вместе с приключениями своей юности, а вот Генштаб с его далеко идущими планами, всевозможные хитросплетения внешней политики и события на далеких фронтах мировой войны в круг рассматриваемых вопросов не вошли. Ростки моего исследования берут начало с корней ягеля, растущего в Северной Карелии и в Кайну***, с состояния умов и настроения рядовых солдат. Я старался показать, как сошлись в бою подразделения лыжников и механизированные дивизии и как сама война воспринималась рядовыми советскими и финскими солдатами. Параллельно с этим в книге рассматриваются предвоенная история этого края и судьба оставшегося не эвакуированным гражданского населения в его глухих уголках.

Я с уважением отношусь как к старым, так и новым направлениям в исторических исследованиях, и говорю об этом без всяких академических вывертов. Но все-таки вера в возможность найти нечто новое возникла и укрепилась только в ходе работы в архивах. И если книг на эту тему вышло всего несколько десятков, то количество оригинальных архивных материалов достигает десятков, а то и сотен метров стеллажей, уставленных коробками с документами. Может даже показаться, что следов от пуль и снарядов сохраняется меньше, чем от движения бумажной массы, но это все-таки не соответствует действительности. Правда в том, что хотя большинство солдат не строчили на пишущих машинках, тем не менее, одна дивизия использовала бумагу в таких же объемах, как крупная коммерческая компания. Неизвестных писарей следует благодарить (или порицать) за то, что они никогда не выходили из окружения с пустыми руками.

Через записи в журналах боевых действий, сквозь донесения участников дозоров и благодаря кадрам документальной киносъемки боевых действий до нас доносятся не только стрельба, но кашель и хрипы простуженных, мы ощущаем голод, видим горящие деревни, обледеневшие танки и груды трупов. И уже перестает казаться, что об этих событиях до нас писали излишне много. Совсем другие картины предстают перед нашим взором из документов медицинских подразделений, записей священнослужителей, сводок военной полиции, решений гражданских и военных судов. В них дыхание Зимней войны иногда отдавало спиртом-денатуратом и испражнениями прямо в лыжный комбинезон. Большое впечатление на меня произвели опубликованные в последние несколько десятилетий документы Красной армии. Легенда получила «человеческое лицо» и при ознакомлении с многочисленными магнитофонными записями воспоминаний ветеранов, огромным количеством кинодокументов, зафиксировавших павших солдат, и при чтении писем, отправленных полевой почтой. Наличие разнообразных источников освобождает нас от необходимости отливать оловянных солдатиков и красить их в красный или сине-белый цвет. Эти люди студеными ночами сражались за свои жизни и, конечно, стремились убить друг друга. И вряд ли они надеялись на милость будущих историков. Таковы были осмысленные постфактум предпосылки появления книги, но, говоря откровенно, не они стали причинами для ее написания. Мое решение предпринять попытку по-иному вглядеться в события Зимней войны вызревало постепенно, в ходе работы над историческими обзорами волости, документами крупных компаний и учреждений культуры. Все они были затронуты событиями 1939—1940 гг. Однако решающий импульс возник случайно, вскоре после того, как однажды я на целое лето поселился в Суомуссалми. Летом все видится иначе, чем зимой. Но, наслаждаясь природой этих мест, я не переставал задаваться вопросом, по какой причине тысячи молодых людей пришли на лыжах именно сюда, чтобы найти здесь свою смерть.

Автор

* Автор приводит широко применяемые военными историками сокращенные обозначения воинских частей (например, 1.ErP означает 1 Erillinen Pataljoona — 1-й Отдельный батальон), непонятные широкому кругу читателей.

** Урхо Калева Кекконен — финский политик, президент Финляндии в 1956—1981 гг. О нем см. подробнее: Юхани Суоми. Из рода лососей. Урхо Кекконен. Политик и президент / Пер. с фин. М.: Издательство «Весь Мир», 2011.

*** Кайну (Kainuu) — пограничная с советской/российской Карелией область на востоке Финляндии, где происходили описанные в книге события.