Введение - США: меняющийся алгоритм развития

США: меняющийся алгоритм развития Травкина Н.М. 2018 г. 450 Р 340 Р

Неординарные выборы 2016 года в США озадачили многих аналитиков и экспертов как внутри США, так и за их пределами, которые и по сей день задают себе вопросы: Трамп — это случайность или закономерность? Каковы те внутренние процессы, которые привели к избранию на высший государственный пост столь экзотичной для американской политической системы фигуры, как Дональд Трамп? Что стоит за феноменом Трампа? Какие события позволили наблюдателям говорить о «революции Трампа»? И вообще, что происходит сегодня в политическом пространстве Соединенных Штатов Америки? Ответить на поставленные вопросы можно коротко: выборы 2016 года — это симптоматика, а Д. Трамп — аномальная закономерность развития современной политической системы США. Прошедшие выборы стали логичным итогом развития политических процессов в последние десятилетия, и приход во власть нетрадиционного для американской политической системы человека — шанс на перестройку, корректировку или смену векторов тех процессов во внутриполитической жизни Америки, которые стали восприниматься значительной частью общества как проблемы.

Недовольство американцев состоянием дел в стране проявляется, прежде всего, в низкой оценке деятельности высшего руководства страны. Так, показатель неодобрения деятельности Конгресса за последние 10 лет колебался в очень высоких пределах — от 70 до 80% [1]. Показатель одобрения деятельности федерального правительства за этот же период не поднимался выше 29% [2]. Отражением разочарования политикой государства или безразличия многие эксперты считают низкую явку избирателей на выборах. Среди всех стран западной демократии низкая явка стала традиционной именно для Соединенных Штатов, которая, как правило, составляет чуть больше половины избирательного корпуса на президентских выборах и около 30% на выборах в Конгресс. Исключением стали президентские выборы 2008 г., где-фактор Б. Обамы сыграл на повышение до 63% проголосовавших, что стало рекордным результатом после выборов 1960 г., когда был избран Дж. Кеннеди [3]. А вот на президентских выборах 2016 г. явка оказалась самой низкой с 1996 г. и составила 53,5% граждан избирательного возраста [4].

Возникает естественный вопрос: в чем причина подобных настроений в американском обществе?

Сегодня становится очевидным, что американская элита, как, впрочем, элита большинства других стран мира, обособилась, потеряла связь с обществом, произошло отчуждение политической бюрократии от общества. Налицо противоречие интересов властвующей элиты и рядовых американцев. Это кризис управления политическими процессами внутри страны. В то же время наблюдается и кризис управления глобальной политикой. Миссия, которую на себя взяли Соединенные Штаты после распада СССР, — глобальное лидерство — сегодня со всей очевидностью демонстрирует свою несостоятельность.

В ходе избирательной кампании 2016 г. именно Д. Трамп поднял наболевшие проблемы американского общества и сформулировал их в такой нестандартной понятной и конкретной форме, в которой традиционный политический истеблишмент давно не вел диалог с обществом в рамках навязанных обществу политкорректности и толерантности.

А проблемы эти фундаментальны. Это стремительно увеличивающийся разрыв в доходах самых бедных и самых богатых слоев американского общества. Согласно статистике, в 2016 г. 20% самых богатых домохозяйств получили 51,1% совокупного дохода частных домашних хозяйств США, в то время как 20% самых бедных получили только 3,1% дохода. Если сравнить данные показатели с доходами этих двух групп в 1970 г., то это 43,3% и 4,1% соответственно, то есть разрыв в доходах самой богатой и самой бедной категории домохозяйств за последние 10 лет увеличился на 8,8%. Следует особо отметить, что аналогичная тенденция характерна для всех без исключения квинтелей (каждые 20%) домохозяйств. Так, доходы второго снизу квинтеля за этот период сократились с 10,8 до 8,3%, третьего — с 17,4 до 14,2%, четвертого — с 24,5 до 22,9%, что иллюстрирует рост дифференциации доходов самых богатых и всех остальных групп домохозяйств [5]. Обращает также на себя внимание, что если в 1970 г. самые богатые домохозяйства получали меньше половины совокупного дохода (43%) всех остальных домохозяйств, то в 2016 г. их доход превысил 50%. С 1990 по 2016 г. в США вырос уровень бедности — с 11 до 12,7% возросло количество американцев, живущих ниже черты бедности [6].

За последние десятилетия произошло размывание среднего класса — основной когорты трудового населения страны, который выполняет очень важную роль в любом обществе — социального и политического стабилизатора и культурного интегратора общества. Данные официальной статистики говорят о том, что средний класс в США неуклонно сокращается более четырех десятилетий подряд. С 1971 по 2015 г. доля среднего класса во взрослом населении США уменьшилась на 11%, с 61 до 50% [7].

В последнее время в американском экспертном сообществе много говорится о неработающих социальных лифтах для значительной части американцев, невостребованности в экономике квалифицированной молодежи, обострении расово-этнических проблем, признаках новой расовой сегрегации. Так, на вопрос «Считаете ли вы, что в Америке сегодня существуют благоприятные возможности для рядового американца, чтобы преуспеть в жизни?» молодые люди от 18 до 34 лет ответили следующим образом: 8% ответили, что у них нет никаких возможностей для продвижения, 42% ответили, что рассматривают такие возможности как незначительные, 35% оценили как средние и лишь 15% посчитали их достаточно высокими и очень высокими [8]. И на вопрос о том, считает ли современная молодежь, что в своей стране они могут вырваться из бедности и разбогатеть, если будут много трудиться, 68% ответили, что это не совсем обычное и даже вообще невероятное явление [9]. И все это на фоне затянувшегося с 2008 г. экономического кризиса, из которого Америка очень слабо выползала, темпами прироста экономики около 2% в год — почти в рамках статистической погрешности [10]. Как отмечает исследовательская организация «Пью рисерч», «спустя восемь лет после избрания Барака Обамы в качестве первого чернокожего президента страны — события, вызвавшего большой оптимизм среди значительной части американцев относительно будущего расовых отношений, — в США остаются глубокие расовые различия, которые вновь возвращают страну к национальной дискуссии о состоянии расовых отношений» [11]. Основываясь на анализе статистических данных федерального правительства, «Пью рисерч» пришла к выводу, что «во многих отношениях Америка остается разделенным по демографическим признакам обществом — на черных и белых, что и предопределяет их неравное социальное и экономическое благосостояние: чернокожие американцы в среднем в два раза чаще чем белые остаются безработными и живут за чертой бедности… Домохозяйства, возглавляемые чернокожими, имеют в среднем чуть больше половины дохода домохозяйств белых американцев» [12].

Сегодня правящая бюрократия оказывается не в состоянии сформулировать и трансформировать в реальную политику запросы общества. Произошла расстыковка тех импульсов, которые представительная демократия передает на уровень государственного управления. В процессе нарастающей дисфункции государственного управления происходит обособление аппарата государственного управления от запросов общества. Как результат этих процессов и возник феномен Д. Трампа, как образ «крестового похода» определенной недовольной части общества на Вашингтон. И сегодня налицо признаки того, что тенденция этих «походов» сохранится и будет продолжена.

В этой связи, бросая ретроспективный взгляд на американскую историю, можно сказать, что и «Новый курс» Ф. Рузвельта в начале 1930-х годов был таким же «крестовым походом» недовольной протестующей Америки против Вашингтона, в результате чего произошла трансформация системы государственного управления. Она превратилась в мощный фактор социально-экономического развития страны. А походы афроамериканцев на Вашингтон в начале 1960-х годов обернулись фундаментальным изменением функции американского государства, при котором главным приоритетом его деятельности стала социальная защита населения. В 1974—1975 гг. социальные расходы составили более 50% бюджета, увеличившись с 30%, которые они составляли раньше. В настоящее время на долю социальных расходов приходится уже 73% федерального бюджета. В 2017 фин. г. расходы на человеческие ресурсы (социальные расходы) составили 72,8% всех федеральных расходов [13].

Политик Д. Трамп — это также и результат глобализационных процессов. Это протест общества против глобализации, которую запустили Соединенные Штаты в начале 1990-х годов и которая бумерангом ударила по американскому обществу. Сегодня, когда финансовая международная элита живет в глобальной экономике, пользуясь всеми ее благами, а все остальное общество — в национальной экономике, пожиная ее издержки, на первый план интересов общества выходит не рост ВВП как показатель подъема благосостояния, а вопрос распределения создаваемых материальных благ.

Глобализация фундаментально изменила характер базовой экономической парадигмы, в которой функционировала американская экономика на протяжении большей части периода после Второй мировой войны, вплоть до начала ХХI века. Если прежде в ее основе лежали отношения производства экономического пирога, измеряемого ВВП, когда основными параметрами были темпы роста ВВП, которые оценивались от достигнутого в предыдущий период, то после мирового финансового кризиса — «Великой рецессии» 2007- 2009 гг. — на первое место выдвинулись отношения распределения экономического блага, при котором стали иметь значение не его размеры, а его распределение среди различных социальных групп.

В условиях этой парадигмы развития основными референтными параметрами стали благосостояние и уровень жизни наиболее обеспеченных слоев общества, разрывы в размерах владеемых богатств. Поэтому официально публикуемые данные о том, что экономика растет темпами около 2% в год, перестали устраивать не только малоимущих, но и сокращающиеся средние слои американского общества, которые осознали, что им не хватит и целого поколения, чтобы выйти на уровень доходов и размеров богатств предыдущего поколения, то есть поколения своих родителей.

На этой почве и возник протестный электорат Д. Трампа и даже социалиста Берни Сандерса с его идеей политической революции, который в избирательной кампании 2016 г. показал очень внушительный результат поддержки со стороны избирателей Демократической партии, особенно среди молодежи.

Глобализация отобрала рабочие места у квалифицированных рабочих, создав поддержку Д. Трампу со стороны «рассерженных белых мужчин» — «синих воротничков». Она одновременно создала напряжение на рынке труда и цветного населения, усилив давление со стороны нелегальной иммиграции. Общим итогом усиливающегося притока иммигрантов на рынок труда США, согласно расчетам профессора Гарвардского университета Дж. Боргаса, явилось понижение ставок заработной платы коренных американцев с незаконченным средним образованием с 1980 по 2000 г. почти на 9%, а лиц со средним образованием — почти на 3% [14]. На основе своего исследования он сделал обобщенный вывод, согласно которому увеличение численности иммигрантов на рынке рабочей силы США на 10% ведет к общему снижению на 3–4% ставок заработной платы и должностных окладов коренных американцев в составе рабочей силы [15]. В одной из своих последних теоретических работ профессор Боргас вполне определенно заявил о том, что «иммиграция в краткосрочном плане оказывает заметное понижательное влияние на ставки заработной платы».

Открытые шлюзы цветной иммиграции радикально изменили расово-этнический состав традиционного американского общества. В расово-этнической структуре американского общества, провозгласившего в качестве доминирующей идеи своего развития создание мощного полиэтнического государства, происходят кардинальные изменения, которые грозят в недалеком будущем потерей белым большинством господствующих позиций во всех сферах общественной жизни. Его называют ядром американской нации. Оно основало современное американское общество и на протяжении более двухсот лет выступало главной движущей силой его цивилизационного и культурного развития. По официальным прогнозам, белое большинство к 2043 г. станет меньшинством [16] со всеми вытекающими последствиями для культурного и политического кода Америки, для политической системы и экономического положения белых американцев. Эти обстоятельства и объясняют тот факт, что проблема иммиграции вышла на одно из первых мест в избирательной кампании 2016 г., а Д. Трамп придал ей особую остроту.

За поддержкой в 46,1% голосов [17], которые удалось получить Д. Трампу на выборах, отчетливо просматривается потребность значительной части общества в укреплении и возрождении США как суверенного и самобытного американского общества, восходящего своими истоками к периоду конца XVIII — начала XIX века. Значительная часть традиционных устоев современной американской цивилизации оказалась разрушенной процессами глобализации и интернационализации, в которые США оказались активно вовлеченными с начала 1990-х годов и которые ассоциируются с деятельностью «космополитичной» демократической администрации У. Клинтона (1993—2001 гг.).

Именно здесь находятся истоки требования программы республиканцев признать английский язык «единственным официальным государственным языком, объединяющей силой, необходимой для дальнейшего развития иммигрантских общин и всей нации в целом», и признание великой роли именно иудейско-христианского наследия как отражения сути американской цивилизации, что читается как стремление утвердить христианство в качестве официальной религии американского общества. Провозглашен принцип «отказа от принятия или ратификации всех международных соглашений, которые могут ослабить или посягнуть на американский суверенитет» [18].

Символом «суверенного» подхода к формированию внешней политики, ориентированной на защиту национальных интересов, стала скандальная идея создания стены вдоль всей американо-мексиканской границы[19]. Она была впервые озвучена Д. Трампом на первых этапах его президентской кампании, вызвала значительное непринятие в американском обществе, но тем не менее заняла важное место в списке внешнеполитических инициатив его администрации.

Республиканцы и демократы — две системообразующие партии — в настоящее время переживают большие перемены. И, прежде всего, это результат изменившейся демографии и трансформации их традиционной идеологии. Две идеологии, воплощенные, с одной стороны, в программе Х. Клинтон и демократов, а, с другой — Д. Трампа и республиканцев, столкнулись в президентской кампании 2016 года, и ожесточенная борьба этих двух парадигм развития современного американского общества не только не утихла с приходом в Белый дом Д. Трампа, но стала еще ожесточеннее.

В практике американских выборов всегда существовало правило: хочешь избираться как демократ, выступай на праймериз левее чем центр, и как центрист на общенациональных выборах, а если ты республиканец, то, наоборот, на праймериз следует быть правее центра, а на федеральных выборах сдвинуться в центр, что позволяло рассматривать американскую внутреннюю политику с некоторыми отклонениями, но в рамках политического центра. На выборах в 2016 г. ситуация сформировалась принципиально иная: на заключительном этапе избирательной кампании столкнулись два различных подхода, два противоположных взгляда на путь, которым должна следовать страна в ближайшие четыре года. На финишной прямой оказались два диаметральных по своим политическим взглядам кандидата, две полярные программы. Это обозначило отход от традиции центризма, которым американская политическая система следовала все последние десятилетия. Отнюдь не случайно они столкнулись так непримиримо, а финал избирательной гонки для многих американцев оказался в высшей степени спорным.

Данная ситуация зеркально отразила современное состояние американской политической системы, характеризующейся острой политической поляризацией американского общества, невиданной с конца XIX — начала XX века. К середине второго десятилетия XXI века политический спектр Америки достиг высокой степени дезинтеграции, когда о себе решительно заявили крайне правые и крайне левые силы. При этом они заявили о себе не как маргинальные или случайные элементы политической системы, а как силы, которые в настоящее время определяют и будут определять стилистику американской политической жизни и в дальнейшем.

Произошел раскол идеологии властной элиты. Он проявился в самых острых формах как между партиями в Конгрессе, так и между Конгрессом и Белым домом и даже внутри администрации президента. В этой ситуации говорить о возможности компромиссов и традиционном «вашингтонском консенсусе» при принятии решений в высшем эшелоне федеральной власти, особенно в Конгрессе, к чему стремилась всегда американская политическая система, становится все более невыполнимой задачей, как и диалог двух правящих партий. Политика США становится все менее предсказуемой. Многие американские аналитики, как либеральные, так и консервативные, назвали эту ситуацию системным кризисом политической системы.

Дестабилизация политической системы, дезорганизация управления, потеря внутренних и внешних ориентиров, противостояние президента и Конгресса, разброд и шатание в Республиканской партии, попытки дискредитации главы государства — это характеристики нынешних реалий американской внутриполитической жизни, свидетельствующих о нарастании кризисных тенденций в политической системе США. Однако начало всем этим процессам было положено задолго до президентских выборов — расколом общества по культурно-идеологическим ориентирам, нарастанием расово-этнических противоречий, обострением взаимоотношений президента и Конгресса в условиях разделенного правления. Избирательная кампания обострила до крайности все эти процессы и привела к резкому политическому размежеванию и внутри властвующей элиты, и внутри общества. На месте спасительного идеологического центра образовался вакуум. Приход к власти нового президента в лице нестандартного политика Д. Трампа, провозгласившего задачей своего правления смену устоявшейся парадигмы развития американского общества как способа решения накопившихся фундаментальных проблем, стал точкой отсчета нового периода в жизни Америки, характеризующегося возрастающей политической нестабильностью и неуправляемостью.

Примечания

1. Megan Brenan. 2017 Congressional Job Approval Average Remains Low, December 4–11, Gallup News Service, 2017.
2. Justin Mccarthy and Frank Newport. Three in 10 in U. S. Have Positive Views of Federal Government // Gallup News Service. Politics. August 24, 2017.
3. The American Presidency Project. Voter Turnout in Presidential Elections: 1828- 2012.
4. Gregory Wallace. Voter turnout at 20-year low in 2016 // CNN Politics. November 30, 2016.
5. Shares of household income of quintiles in the United States from 1970 to 2016 // STATISTA — The Statistics Portal.
6. Poverty rate in the United States from 1990 to 2016 // STATISTA — The Statistics Portal.
7. The American Middle Class Is Losing Ground. No longer the majority and falling behind financially // Pew Research Center. Social and Demographic Trends. December 9, 2015.
8. GenForward is a survey of the Black Youth Project at the University of Chicago. Interviews: 04/14–05/01/2017. Q65. How much opportunity is there in America today for the average person to get ahead? // GenForward April 2017 Toplines.
9. Ibidem.
10. Kimberly Amadeo. U. S. GDP by Year since 1929 Compared to Major Events. US GDP by Year Compared to Recessions and Events. March 29, 2018.
11. Social and Demografic Trends. «On Views of Race and Inequality, Blacks and Whites Are Worlds Apart» // Pew Research Center. June 27, 2016.
12. Ibidem.
13. Budget of the U. S. Government. Historical Tables. Wash.: USGPO, 2018. P. 58.
14. Borjas G. The Labor Demand Curves Is Downward Sloping: Reexamining The Impact Of Immigration On the Labor Market. NBER WP9755. June 2003. P. 36. Подробнее по этому вопросу см: Травкина Н.М., Балденкова Ю. В. Влияние мирового финансово-экономического кризиса на иммиграционную ситуацию в США // Электронный журнал «Россия и Америка в ХХI веке». 2014. Вып. 1.
15. Borjas G. The analytics of the wage effect of immigration // IZA Journal of Migration. 2013. No. 2. P. 17.
16. Census: Whites no longer a majority in U.S. by 2043 // CBS News, December 12, 2012.
17. The American Presidency Project.
18. Republican Platform 2016. Cleveland, Republican National Convention. P. 25, 12, 26.
19. Ibid. P. 26.