Введение - Волонтерство в непрерывно меняющемся мире

Волонтерство в непрерывно меняющемся мире Яницкий О.Н. 2020 г.

Взаимопомощь и соучастие суть очень древние качества человеческого рода. Гораздо более древние, чем то, что сегодня социологи и политики называют «низовой социальной активностью» (grassroots), потому что подобные термины мало что говорят о качестве человеческих взаимоотношений и их отношениях с окружающей средой. Это — книга только о некоторых современных формах человеческого взаимодействия, взаимопомощи, взаимопонимания и, в конечном счете, об их солидарности. Именно благодаря взаимной помощи, обмену идеями, ресурсами и взаимной моральной поддержке человеческое общество могло непрерывно развиваться. Несмотря на постепенное обособление и институционализацию отдельных видов ментальных и конструктивных видов деятельности, обмен их результатами и взаимное обсуждение достижений, этот процесс продолжает развиваться и сегодня.

Люди очень давно поняли, сначала практически, а потом ученые обосновали эту практику теоретически, согласно которой развитие социума невозможно без взаимопонимания и объединения усилий на всех уровнях социальной пирамиды. Невозможно, несмотря на то, что в рыночном обществе эти социальные качества стали предметом купли-продажи. Более того, чем сложнее социальная иерархия любого общества, чем больше дистанция между бедными и богатыми, тем более это общество нуждается во взаимопомощи и солидарных действиях хотя бы части его членов.

В ходе глобализации и развития информационных технологий формируется общественный запрос на глобальную солидарность и, соответственно, на объединенное социальное действие граждан всего мира. Например, сегодня «климатическая повестка» — одна из ведущих в мире наряду с проблемами бедности, неграмотности, бесправия и насилия. Крайний индивидуализм и потребительское общество как его общественная форма не в состоянии решить эти насущные проблемы человечества. Напротив, эти общественные формы лишь повышают градус социальной напряженности во всех индустриально развитых странах мира, а насилие против протестующей массы граждан лишь повышает этот градус.

Поэтому параллельно с накоплением богатства и капитала развивается общественное движение за права человека, за помощь больным и пострадавшим и за признание практики добровольной помощи и соучастия (волонтерства) неотъемлемой составляющей любого политико-экономического или социального процесса.

Более того, в обществе созревает потребность в солидарности, как между самими науками о природе и обществе, так и между ними и деятельностью волонтерских организаций и объединений. Междисциплинарное (комплексное, интегративное) мышление и действие вновь возрождается, но уже в ином социальном качестве: не как деятельность отдельных гигантов эпохи Возрождения, а как императив соответствия науки-практики интегральному характеру глобальных структур и процессов. Поэтому междисциплинарное знание-уменье есть не просто новый инструмент конструирования сложных социотехнических систем. Междисциплинарный подход эмерджентен, т. е. он постоянно обновляется, совершенствуется, отражая реальные трансформации окружающего нас мира.

М. Хайдеггер полагал, что сегодня идет процесс «технологизации» самого человека. Однако это понятие слишком упрощает то множество трансформаций, идущих во времени и пространстве, в этом сложном социобиотехническом мире, который создал современный человек и во взаимодействии с которым он непрерывно находится. Новые технологии, с одной стороны, упрощают коммуникацию между людьми и организациями, в том числе и добровольческих сообществ, а с другой стороны, включают их локальные и национальные проблемы в глобальный контекст. И, тем самым, ставят перед ними новые задачи.

Поэтому для меня междисциплинарный подход — это далеко не только новая технология организации научных исследований, а, прежде всего, это отражение в концептуальном мышлении и практическом действии реального взаимовлияния качественно различных структур и процессов, с присущими только им темпо-ритмами.

В этом быстро изменяющемся и потому все более неопределенном мире необходимо периодически оценивать его динамику и подводить итоги собственной работы. Вопрос в том, для чего это нужно и как полученные результаты могут повлиять на наши оценки этой динамики и собственных исследований? Императив непрерывного «ускорения мира» — не простая проблема. Если раньше великие теоретики учили нас мыслить историческими эпохами, потом — периодами смены способа производства, то сегодня, теоретически и практически, сами ученые и практики находятся «внутри» комплексного, непрерывного и все ускоряющегося процесса природных, технологических и социальных трансформаций. Причем эти трансформации разные объекты и субъекты совершают с разной скоростью.

Но даже те объекты и субъекты, которые мы привыкли считать стабильными, внешне могут мало измениться, но внутренне — трансформироваться до неузнаваемости. При этом даже прошлое, как, например, личные и публичные архивы, разные исследователи интерпретируют по-разному. Значит ли это, что для научных и просто житейских оценок не осталось никакой точки отсчета? Что мы все, научные работники и все другие, находимся в потоке непрерывных перемен? Я далек от мысли, что непрерывно изменяющееся общество повергает исследователей в «поток» тотального релятивизма. Какие-то реперные точки в этом потоке исследователю необходимы.

С моей точки зрения, такой реперной точкой является признание того факта, что мы находимся в непрерывном изменении. С естественнонаучной точки зрения, это — норма той среды обитания, которая нас окружает, проблема только в том, что различные объекты и субъекты нашего интереса движутся с различной скоростью.

В этом отношении я — на стороне естественных наук, ни одна из которых не избежала необходимости изучения «скоростного режима» этого постоянно изменяющегося мира. Поэтому я с удивлением смотрю на настойчивое стремление политиков и некоторых ученых определить, когда же мир станет, наконец, устойчивым. Да никогда он таким не станет, иначе зачем тогда было его столетиями изучать и пытаться сделать его если не совсем устойчивым, то хотя бы предсказуемым?

Те, кто сколько-нибудь любит и знает историю природы и человечества, делают подобные предсказания весьма осторожно, всегда оговаривая, при каких именно условиях этот момент устойчивости может наконец наступить. Под словом

«момент» они могут подразумевать дни, часы и даже столетия. Но потом «вдруг» оказывается, что какие-то сторонние силы или неучтенные внутренние факторы изменяют эту картинку стабильности, и плохо становится как раз тем, кто надеялся на спокойную и размеренную жизнь.

Есть только одна сфера человеческой активности, в которой, как казалось, все можно предусмотреть. Это — сфера проектирования, конструирования и строительства. Действительно, некоторые инженерные конструкции, как, например, Эйфелева башня или башня, созданная инженером Шуховым, оказались чрезвычайно устойчивыми. Но это, в основном, статичные здания и сооружения. Как только речь заходит о сложных и движущихся устройствах, самолетах, кораблях и даже об автомобилях, то никакие ухищрения их конструкторов не могут стопроцентно гарантировать их надежность и безопасность. И чем сложнее любая движущаяся техника, тем выше риск аварии и даже катастрофы.

Эту книгу я написал в память моей бабушки, Елизаветы Львовны Яницкой, и моего деда, Федора Феодосьевича Яницкого, а также моей тетки, Веры Федоровны Шмидт (Яницкой), которые, несмотря ни на какие препятствия или лишения, были периодически или постоянно добровольцами (волонтерами), каждый в своей сфере. Они были добровольцами далеко не в самые простые времена второй половины XIX и начала XX вв., то есть времена нескольких войн и революций в России.