Введение - Украинский кризис: международное соперничество и пределы прочности государства

Украинский кризис: международное соперничество и пределы прочности государства Под ред. Н.Ю. Силаева и А.А. Сушенцова 2020 г.

Государственный переворот в феврале 2014 г. в Киеве напоминал жест, которым игрок в середине сложной партии сметает с доски фигуры. В считанные недели поменялось всё. Границы Украины изменились. Отношения России с Западом были надолго испорчены. Политические группы внутри Украины, ориентированные на сотрудничество с Россией, были маргинализированы и подвергнуты преследованиям. На Украине началась гражданская война.

Эти события по-прежнему определяют развитие международной обстановки в Европе, да и за ее пределами. В этом смысле украинский кризис не завершился и далек от завершения, а его влияние многогранно. В этой книге мы предпринимаем попытку проследить истоки кризиса и наиболее важные направления его развития.

В постсоветские десятилетия Украина была для России уникальным и одним из наиболее важных партнеров. Крупнейшая после России страна бывшего СССР, теснейшим образом связанная с Россией экономически, логистически, культурно Украина считалась ключевым игроком, определявшим перспективы постсоветской интеграции. Обсуждение истоков кризиса в этой книге — как и саму книгу — открывает глава, написанная заместителем председателя Совета Безопасности России Дмитрием Медведевым. В ней оценивается объем экономической поддержки, которую Украина в разных формах получила со стороны России с распада СССР и до 2014 г. Вывод может быть контрапунктом ко всей книге: украинская политическая элита решила преодолеть мифическую зависимость от России ценой своей национальной экономики. Последствия этого хорошо известны, и прогноз Дмитрия Медведева, сделанный шесть лет назад, подтвердился.

При огромном стартовом потенциале Украины ее элитам всегда не хватало стратегического видения развития страны. Интересы Украины терялись в хаотичной борьбе частных краткосрочных интересов отдельных финансово-промышленных групп. Украинские политики привыкли извлекать дивиденды из вовлечения внешних игроков в дела их страны, и в итоге собственно украинская повестка дня была вытеснена чужой. В Москве сомневаются в самой договороспособности украинской политической элиты. После 2014 г. стратегия России заключалась в том, чтобы минимизировать возможный ущерб, который может нанести ей Украина, — пишет Андрей Сушенцов, — и содействовать укреплению в украинской политике тех групп, которые ориентированы на сотрудничество с Россией, в том числе настаивая на интеграции Донецкой и Луганской народных республик в состав Украины на условиях широкой автономии.

Артем Соколов задается вопросом о том, почему действия Запада, безоговорочно поддержавшего государственный переворот в Киеве, были настолько безрассудны. Руководство, да и в целом внешнеполитическое сообщество Соединенных Штатов были хорошо осведомлены, насколько чувствительным для России вопросом был геополитический статус Украины. Тем не мене для американских политиков события в Крыму стали шоком. Причиной тому было несколько фундаментальных заблуждений. Видя себя «на правильной стороне истории» американские аналитики не допускали мысли, что курс на присоединение Украины к западным структурам безопасности может быть для нее разрушительным. Они полагали, что выбирая между разрушением отношений с Западом и обеспечением собственной безопасности Россия предпочтет сохранить отношения с Западом. Они не замечали потенциал самоорганизации в Крыму и на юго-востоке Украины, привычно считая «гражданским обществом» лишь прозападных активистов.

Энергетическая политика Украины хорошо иллюстрирует тезис о подмене национальных интересов интересами внешних игроков, отмечает Юрий Боровский. Украинская политическая элита была одержима идеей избавиться от энергетической зависимости от России и оказалась втянута в противостояние между Россией, США, Европейским союзом в этой сфере, причем поведение Киева сыграло большую роль в политизации энергетического вопроса.

Кризис 2014 г. был бы невозможен без глубокого внутреннего раскола на Украине. За три постсоветских десятилетия украинская политическая элита так и не смогла преодолеть этот раскол. В отдельной главе Евгений Минченко исследует борьбу устойчивых элитных групп как структурный фактор украинской политики. Любой консенсус оказывается неустойчивым, центральная власть основывается на балансе элитных групп. Этот фактор объясняет и идеологическую динамику на Украине. Основные экономические активы, являющиеся источником силы украинских олигархических кланов, сосредоточены в восточной части страны. Западные элитные группы компенсировали свою слабость идеологической экспансией, навязав в итоге всей стране узкую и конфликтную трактовку украинской идентичности. После отпадения Крыма и Донбасса социально-культурная структура упростилась, и страна несколько стабилизировалась. Однако устойчивые модели украинской политики сохранились. Клановый характер украинской политики сыграл значительную роль в начале гражданской войны в этой стране. Русское и ориентирующееся на Россию население Украины не имело прозрачных механизмов отстаивания своих интересов. Курс на украинизацию, насилие и радикализм на Майдане вызвал в конечном счете ответную радикализацию, — пишут Иван Лошкарев и Андрей Сушенцов. Исследование политических коммуникаций на Украине, проведенное Алексеем Токаревым, развивает эту тему. На обширной базе данных, состоящей из сообщений ведущих политических блогеров в украинском сегменте социальной сети Facebook, он прослеживает дегуманизацию жителей Донбасса и демонстрирует отсутствие у Украины стратегии по реинтеграции отколовшихся территорий. Неспособность украинской элиты сформулировать национальные интересы и ее готовность приветствовать вмешательство внешних игроков в дела страны была и одним из факторов кризиса, и причиной, по которой украинская политика исторически была в высокой степени интернационализирована. Доминирование США в международной системе после распада Советского Союза определяет значимость отношений с Вашингтоном для Украины. В двух главах, основным автором которых выступает Сергей Маркедонов, рассматривается американская политика в отношении Украины в 1992—2013 гг. и начиная с 2014 г. Украина не была постоянным приоритетом для США, попадая в их поле зрения ситуативно и в связи с международными проблемами более высокого порядка. Роковым для Украины стало то, что в определенный момент Вашингтон стал воспринимать ее как элемент противостояния с Россией по поводу будущего системы безопасности в Европе, расширения НАТО и судьбы постсоветского пространства. Свою роль в этом сыграла украинская диаспора в США обладающая значительным идеологическим влиянием, — о ее роли в формировании американского внешнеполитического курса пишут Даниил Пареньков, Иван Лошкарев и Андрей Сушенцов.

Примечательно, что после 2014 г. помощь США Украине была сосредоточена в военной сфере. США также пытаются использовать свое исключительное влияние на украинскую внешнюю политику для продвижения реформ в стране. Логика политики Вашингтона состояла в том, чтобы за счет реформ сделать Украину достаточно сильной, чтобы она могла противостоять России. Однако, если исходить из заявленных ими целей в виде укрепления государственных институтов на Украине, итоги реформ пока обратны ожидаемым.

С американским курсом в отношении Украины тесно связан вопрос о ее связях с НАТО. Николай Силаев отмечает, что институты сотрудничества между Украиной и альянсом, созданные до 2014 г., оказались вполне пригодны для новых задач, которые были поставлены обоими партнерами после этой даты. Другими словами, кооперация изначально ориентировалась на стратегию противодействия России. В то же время, усиливая сотрудничество с Украиной, блок стремится не допустить ситуации, когда он оказался бы втянут в вооруженное столкновение с Россией.

Страны балтийского региона, из которых не все входят в НАТО, солидарны в своей поддержке Украины, — отмечает Владислав Воротников. При этом помощь, которую они оказывают Киеву, различается по объему и по характеру. Выделяется Литва, поставляющая Украине значительные объемы советского оружия.

Последнее по порядку, но не по значимости — детальное исследование Ольги Шишкиной о зарубежной помощи Украине после 2014 г. Масштабы и направления этой помощи таковы, что прочно привязывают Украину к внешнеполитическому курсу западных стран. Первое место по объему грантов и кредитов, предоставленных Украине, занял МВФ, на втором месте Европейский союз (более 2,3 млрд долл. в 2014—2018 гг.), а среди отдельных стран ЕС на первом месте Германия. Это показывает как высокий приоритет Украины во внешней политике Запада, так и неизменность принятого им курса на обозримую перспективу.

Коллективный труд исследователей МГИМО раскрывает ключевые константны украинского кризиса, которые — в отсутствие сильных внешних и внутренних импульсов — останутся неподвижны в перспективе, по крайней мере, нескольких электоральных циклов.

А. А. Сушенцов, Н. Ю. Силаев