К читателям - Современная Германия. Экономика и политика.

Настоящая монография написана на исключительно актуальную тему. Прежде всего, она адресована широкому кругу российских читателей. Экономика Федеративной Республики Германия, третья экономика в мире, была и остается весьма важной для России и в торгово-инвестиционном, и в институциональном отношении как образец эффективной социальной политики.

В течение длительного времени, начиная с эпохи реформ 1990-х гг., Германия выступала как активный партнер постсоветской России в торгово-экономических отношениях и как один из главных инвесторов. Более 6,5 тыс. немецких организаций и предприятий стали инвестировать в российскую экономику.

С одной стороны, объем германских инвестиций в Российской Федерации достиг почти 25 млрд евро. Были успешно реализованы и эффективно работают многие предприятия, принадлежащие немецким инвесторам — достаточно назвать завод Volkswagen в Калуге, Knauf в Тульской области, Gildemeister и Schaejfler в Ульяновской области и многие другие.

С другой стороны, количество германских компаний с российским участием превысило пятитысячную отметку. Среди примеров успешных российских инвестиций в экономику Германии отметим Nord Stream (газовые поставки), Ilim Timber (лесопереработка), Nordic Yards (судостроение).

В 2010—2013 гг. российско-германский товарооборот устойчиво рос. Если в 2010 г. он составлял 52,4 млрд долл. США, то в 2013 г. — уже 74,9 млрд долл. США (рост на 43%). Показатели нашего взаимного товарооборота в 2013 г., были по сути, рекордными за все время, начиная с 1991 г.

Многим нашим соотечественникам казалось, что вернулись золотые времена русско-немецкой дружбы двух родственных империй, которые в XVIII—XIX вв. были ближайшими политическими и торговыми партнерами. Известная фраза «Я въехал в Россию верхом на коне», произносимая литературным героем бароном Мюнхгаузеном, была символом свободного перемещения сотен тысяч немцев — предпринимателей и специалистов — в Поволжье, Прибалтику и Новороссийский край. Никаких ограничений для немецких переселенцев не было. В свою очередь, десятки тысяч русских студентов проходили обучение в немецких университетах.

XVIII–XIX века были эпохами сближения Гогенцоллернов и Романовых, Российской и Германской империй. Эпохе исторического сближения двух династий и стран предшествовали важные исторические события, которые до сих пор неоднозначно оцениваются и немецкими, и российскими историками. На «финише» Семилетней войны, которую Россия и Австрия вели против Фридриха II, после неожиданной смерти Елизаветы Петровны ее наследник Петр III, в недалеком прошлом Гольштейнский принц, дал указание русским войскам оказывать вооруженную помощь фактически разгромленной прусской монархии. Это был первый случай, когда Россия спасла Пруссию.

Второй случай произошел в 1807 г., когда русский император Александр I на мирных переговорах с Наполеоном в Тильзите настоял на участии в них прусской стороны — Фридриха-Вильгельма III и королевы Луизы — и отстоял перед победителем независимость и дальнейшее существование Прусского государства. Тогда еще никто не знал, что дочь прусских монархов Шарлотта выйдет замуж за брата царя Николая и под именем Александры Федоровны станет русской императрицей. С тех пор Российской империей фактически управляла русско-немецкая династия Романовых-Гогенцоллернов, что имело значительные политические, культурные и социальные последствия. В Россию приехали тысячи немецких ученых, чиновников и представителей предпринимательского класса. Достаточно заметить, что почти все первые российские академические ученые — физики, историки и экономисты — были немцами. При этом существовала большая разница в социально-экономическом положении двух стран: в Пруссии крепостное право было отменено на 50 лет раньше, чем в России. В эпоху Бисмарка немецкая промышленность вышла на одно из первых мест в мире, создав лучшие в Европе железные дороги и профессиональную армию. Это общеизвестные факты. Гораздо менее известна доктрина Бисмарка по вопросу либерализации законов в сфере рабочего и профсоюзного законодательства. Именно аристократ Бисмарк поддержал многие либеральные идеи, которые впоследствии стали основой доктрины социально-рыночного хозяйства.

В то время как в России Александр II и его министры-реформаторы отменяли крепостное право, проводили земскую и военную реформы, готовили проект новой Конституции, в Германии уже функционировал реальный рынок, существовали полноценный рабочий класс и капиталисты, поэтому возникла необходимость государственного регулирования этих отношений. Если Карл Маркс и Первый Интернационал призывали революционным путем избавиться от «зверской эксплуатации трудящихся», т. е. пытались подорвать ужаснувший их «манчестерский капитализм» снизу, то в деятельности Бисмарка проявлялись зачатки систематического участия государства в смягчении и улаживании социально-экономических конфликтов. В России же поздняя отмена крепостного права и запоздалые реформы Александра II, по сути дела, сохраняли полуфеодальный строй и продолжающуюся агонию русской феодальной монархии.

Активная фаза российско-немецких отношений после окончания Второй мировой войны связана с именами трех великих канцлеров — Конрада Аденауэра, Вилли Брандта и Гельмута Коля. Именно с этого времени можно говорить о глубинном возрождении в России интереса к Германии и, соответственно, интереса в Германии к России. Когда канцлер Аденауэр в 1955 г. прилетел в Москву, возобновив давние российско-германские связи и сотрудничество, Никита Хрущев возвратил в Германию тысячи немецких военнопленных без всяких предварительных условий. Основой активизации отношений были экономические и торговые связи; особенно показательно это демонстрирует история Siemens в России, его уходы и возвращения на российские площадки.

Еще в 1859 г. Министерство финансов России выдало десятилетнюю привилегию Siemens на усовершенствование в устройстве электромагнитных телеграфов. К 1914 г. Сименсы обладали в России огромным капиталом в 65 млн руб. После Первой мировой войны и Германской революции в 1923 г. Сименс первым из крупных промышленников признал власть большевиков и объявил об отказе от претензий на национализированное предприятие. С фирмой Siemens связаны развитие ленинградского завода «Электросила» и строительство ДнепроГЭСа. После Второй мировой войны немецкий концерн вновь возвратился в Россию. Особенно существенным является его вклад в российскую экономику в постсоветский период как поставщика современной медицинской техники, в том числе томографов.

Словом, экономика Германии имеет для России чуть ли не экзистенциальное значение. Но здесь уместно заметить, что немецкий опыт организации хозяйственной жизни для нас не менее важен, чем объемы экономического взаимодействия двух стран. Читатель настоящей книги, несомненно, обратит внимание на идеологию современной экономической политики Германии, которая четко базируется на концепции ордолиберализма и социального рыночного хозяйства. Мы твердо убеждены в том, что социальная «цена» российской системной трансформации была бы значительно ниже, если бы в качестве образца для дизайна рыночной трансформации в России была бы использована немецкая модель социальной рыночной экономики, а не «лекала» чикагской школы неолиберализма. Тем более что в России идеи социальной справедливости дали настолько глубокие корни в сознании народа, что игнорирование ценности справедливости дискредитировало в принципе необходимые рыночные реформы. В России англосаксонская модель экономического индивидуализма была использована крайне неудачно, она вызвала беспрецедентное для современного государства неравенство доходов, сохранила власть советской номенклатуры, породила массовую бедность и лишила страну механизмов саморазвития и экономической перспективы.

Как бы то ни было, сторонники политики перестройки М. С. Горбачева испытывали чувство глубокого доверия к немецкой модели социально-ориентированного капитализма на основе ценностей среднего класса. Но в силу поражения перестройки и распада Советского Союза победила, как известно, установка на рыночное хозяйство без прилагательного «социальный» со всеми вытекающим отсюда последствиями. Мы, конечно, отдаем себе отчет в том, что сегодня, в исключительно турбулентное время, модель социального рыночного хозяйства и в самой Германии подвергается мощному давлению со стороны внутренних и внешних обстоятельств, о чем рассказывается в настоящей книге. Но это не означает, что социальное государство как модель человеческого общежития себя исчерпало. Просто в условиях глобализации его формы модифицируются при сохранении основного принципа «Wohlstand für alle».

Социальная рыночная экономика — это и сытость, и свобода, и справедливость. Причем это не просто теория, а реальная жизнь многих миллионов людей, начиная со второй половины XX века. В этой связи так и хочется дать следующий совет всем интересующимся германским опытом: изучайте то, что они делают, а не то, что они говорят. Наконец, самое последнее и, быть может, самое главное. В столетний юбилей начала Первой мировой войны многие историки и политики снова и снова возвращаются к вопросу: можно ли было избежать войны между Россией и Германией? В самом деле, Вильгельм II и Николай II являлись ближайшими родственниками, а экономики и культуры двух стран были настолько переплетены, что перспектива мировой бойни представлялась абсурдной, очевидных причин для такого противостояния не было. Но война все-таки началась.

Вот и сегодня впору поставить вопрос: учит ли нас история? Вернее, способны ли мы учиться у нее? Ведь четверть века назад многим представлялось, что окончание холодной войны избавит мир не только от угрозы ядерной войны, но и от конфликтов, подрывающих устои международной безопасности. Реальность оказалась другой. Забытая геополитика вернулась, причем вернулась в своем самом отвратительном виде: с информационными войнами и взаимными угрозами. Украинская драма — явное тому подтверждение.

«Общечеловеческие ценности» и «новое мышление», предложенные миру Михаилом Горбачевым в конце 1980-х гг. XX века, кажется, окончательно канули в Лету. Объявив себя после распада СССР победителем в холодной войне и взяв на себя ответственность за глобальное управление, Запад вообще и США в частности, как это обычно и происходит с монополистами, поддались искушению вседозволенности и стали действовать на мировой арене, не особенно считаясь с интересами других субъектов мировой политики. Международное право как универсальный регулятор отношений между государствами оттеснено на второй план. Сила права заменяется правом силы.

А ведь вся логика предшествующего развития отношений между Россией и Германией создавала атмосферу взаимного доверия и уверенности в будущем. Уже рассматривались три оптимистических сценария развития экономических отношений между странами до 2030 г. Гром грянул в 2013 г., когда объединенная Европа, США и Россия разошлись в оценках кризиса на Украине и в глобальных интересах вокруг него. Германия в одночасье стала участником экономических санкций против России, попав, вопреки собственным национальным интересам, в фарватер американской внешней политики.

Украинский конфликт развел Германию и Россию по разные стороны пока еще, слава богу, виртуальных баррикад. В этой ситуации образ ФРГ как дружественной страны несколько померк в глазах российской общественности. Но главное, оказалось сильно подорвано доверие между политическими элитами обеих стран. И это наносит огромный ущерб и русским, и немцам.

Были нарушены или заморожены традиционные, налаженные «форматы» консультаций и переговоров на межгосударственном и межправительственном уровнях. Прекратила свое функционирование Стратегическая рабочая группа, выполнявшая важную роль в координации деятельности российских и германских министерств и ведомств в экономической, банковской и финансовой сферах.

Помимо сокращения объемов российско-германского товарооборота (снижение в 2014 г. по сравнению с 2013 г. на 12,1% согласно немецкой статистике, по российским данным — на 6,5%) в условиях обмена санкциями между Россией и Евросоюзом (включая Германию) одни российские и немецкие компании несут прямые и косвенные убытки, другие — заняли выжидательную позицию в отношении своих новых инвестиционных проектов. Характерно, что начало 2015 г. показало драматическое падение взаимного товарооборота — 34% за первый квартал.

Существенно возросли риски срыва поставок высокотехнологичной продукции из ФРГ в Россию: в силу запрета ЕС на ввоз в Россию продукции двойного назначения приостанавливается выполнение множества контрактов, заключенных задолго до введения санкций. В Евросоюзе фактически вся продукция с высокой степенью добавленной стоимости вовлечена в систему верификации и контроля, что затрудняет или значительно увеличивает время получения необходимых экспортных лицензий.

Между тем для политиков и экспертов давно уже не секрет, что и Россия, и Германия попали в полосу затяжного демографического кризиса. По расчетам западных и российских ученых, общая численность русских и немцев в недалекой перспективе не будет превышать 7–8% общего числа жителей земли. И разве это не позорно для наших стран — вредить друг другу при таком раскладе? Ведь в одиночку ни Германия, ни Россия не способны стать лидерами, подобными США и Китаю. Перед ними одна перспектива, одна судьба. Германия и Россия могут стать самостоятельной геополитической величиной лишь при условии объединения двух интеграционных блоков. Концепция евразийского экономического пространства от Лиссабона до Владивостока только тогда станет реальностью, когда сильнейшая экономика еврозоны возьмет курс на интеграцию с сильнейшей экономикой Евразийского союза. Так что разумной альтернативы восстановлению доверия между нашими странами и возрождению их тесного политического и экономического сотрудничества нет и не будет.

Научные руководители проекта

Руслан Гринберг
член-корреспондент РАН, доктор экономических наук, профессор,
директор Института экономики РАН

Андрей Зверев
доктор экономических наук, профессор