Вступительное слово - Экоэкономика: Как создать экономику, оберегающую планету

Неологизм «eco-economy» появился в английском языке в 1980-е гг. На русский язык точнее всего его можно перевести как «экологизированное народное хозяйство». Именно в таком смысле его использует Лестер Браун в своей книге, перевод которой предлагается вниманию российского читателя.

Книга Л. Брауна обращена к широкой аудитории, поэтому главное ее достоинство не в теоретических построениях, а в обилии примеров — как негативных, показывающих разрушительное воздействие человеческого хозяйства на те самые природные системы, которые являются его основой, так и позитивных, демонстрирующих пусть относительно скромные, но бесспорные шаги к экоэкономике.

Что же такое «экологизированное народное хозяйство», или «экоэкономика»? Согласно Л. Брауну, это система производства и потребления, которая находится в равновесии с окружающей средой. Это значит, что она оказывает на среду только такое воздействие, которое сохраняет ее соответствующей целям и интересам человека.

Человеческие интересы весьма многообразны, и с каждым днем это многообразие увеличивается, причем ускоряющимися темпами. Однако сегодня наш главный интерес состоит в сохранении условий для самого существования человеческого рода, т. е. в выживании. Все религии, все этические системы признавали и признают сохранение, выживание человеческого рода приоритетом среди интересов, относящихся к земному бытию. В прошлом эта предпосылка всякой этической системы сама собой разумелась, но воспринималась несколько абстрактно. И лишь в ХХ в. стало очевидно (в первый раз — в связи с появлением атомного оружия), что самоуничтожение — задача, для человечества вполне посильная.

Прошедшему веку принадлежит и еще одна новация: если раньше не было никаких сомнений в том, что жизнь человечества возможна только в земной природе, то теперь эти сомнения появились. Может быть, человеку удастся покинуть Землю ради другой планеты или устроиться здесь, на Земле, но как бы вне природы, т. е. в «чистой техносфере», добившись практически полной независимости от ненадежных факторов окружающей природной среды? [1]

С глобальным долгосрочным человеческим интересом все достаточно ясно, но гораздо более сложным является вопрос о возможных трансформациях окружающей среды и о том, каков критический уровень воздействия на нее.

Главное свойство окружающей среды — способность самовоспроизводиться при очень широком диапазоне весьма разнообразных воздействий на нее. Однако эта способность — мы говорим прежде всего о живой природе — ограничена. Когда первобытный человек выжигал лес, чтобы устроить на этом месте поле, он, разумеется, знал, что лес не восстановится — по крайней мере до тех пор, пока земля будет использоваться для сельскохозяйственных нужд. Из такого предположения люди исходили всякий раз, когда «отвоевывали» у природы или преобразовывали какой-либо объект для своего хозяйства. Однако еще в античности стало ясно, что локальное воздействие на природную систему может иметь продолжение в гораздо более широких масштабах. В каких именно?

Это сложный вопрос. В начальных классах школы детям рассказывают, что сведение леса или осушение болота приводят к обмелению реки, а ее загрязнение (в том числе и через водосборную территорию) — к оскудению запасов рыбы. Однако это не мешает их родителям принимать решения о вырубке лесов в водоохранных зонах, даже если это запрещено законодательством, или об отсрочке строительства очистных сооружений на предприятиях, где сбросы загрязненных сточных вод превышают все мыслимые нормы. Экономический интерес, толкающий людей к таким решениям, очевиден, но он не проявлялся бы так часто, в таких масштабах и с таким цинизмом, если бы не рассуждения о том, что последствия подобных действий во многом неясны, а «страшилки», которыми экологи потчуют почтенную публику, не имеют достаточных научных оснований.

Нет сомнений в том, что предел воздействия на окружающую среду, за которым наступает ее деградация, существует. Л. Браун приводит множество примеров угнетения или гибели локальных и региональных экосистем, пишет и о деструктивных механизмах, которые запускаются человеком, пребывающим в неведении об их последствиях. Антропогенная смерть живой природы сегодня отнюдь не представляется невероятной: демографический взрыв, произошедший в ХХ в., и ускоряющееся сокращение биоразнообразия дают очень серьезные основания для построения сценариев с таким исходом. Если огромный «третий мир» с численностью населения более чем 4 млрд человек переймет тенденции развития западного мира, то кроме людей и сопровождающих их видов (тараканы, крысы, мыши, воробьи, вороны, голуби и немногие другие) на Земле живых существ может и не остаться.

Но сможет ли человек сохраниться в такой окружающей среде, даже если предположить, что он обеспечит себя пищей? Научных аргументов в пользу положительного ответа на этот вопрос нет, зато доводов противоположного характера — сколько угодно. Об этом свидетельствует огромное количество наблюдений за животными и растениями, которые попадали или помещались человеком в среду, не соответствующую их биологической организации (а биологическая организация каждого вида соответствует той среде, в которой он возник). Результатом всегда была их гибель.

Конечно, человек наделен разумом, и прямые сравнения его с другими биологическими видами требуют осторожности. Но беспрецедентная численность людей, огромная техническая мощь, пока направленная почти исключительно на разрушение окружающей среды, утрата биологических регуляторов взаимодействия с природой при крайней беспомощности и неэффективности их заменителей, «сконструированных» цивилизацией, — все это аргументы, которые могут и перевесить преимущества разумности человека.

Наконец, что изменится в окружающей среде вместе с исчезновением живой природы и, в частности, как это повлияет на климат? Общепринятого мнения по этому вопросу пока нет, имеются различные концепции, модели и гипотезы. Одни считают, что живая природа регулирует земной климат [2], другие говорят, что сколько-нибудь существенное влияние живой природы (а значит, и человека, разрушающего ее) на климат невозможно.

Сторонники второй точки зрения полагают, что потоки вещества и энергии, которые исходят от человека, существенно меньше, чем природные. Однако человек разрушает регулятор, поэтому нельзя сравнивать только величины потоков, нужно принимать во внимание также скорость реакции и точность регулирующих воздействий, а здесь преимущества живой природы неоспоримы.

Первая точка зрения представляется лучше аргументированной [3]. Согласно ей, именно живая природа удерживает окружающую среду в физически не обусловленном (и потому неустойчивом) состоянии. Отсюда следует, что климат на нашей планете в случае исчезновения живой природы радикально изменится и перейдет в физически устойчивое состояние, а таких состояний для планет земного типа известно два: как на Марсе и как на Венере [4]. Конечно, антиэкологи, столь многочисленные в нашей стране, скажут, что все это — не более чем очередная «страшилка». Напомню, что и во времена Пастера существовали ученые мужи, которые говорили, что его утверждения о болезнетворном действии микробов на организм человека — бессмысленные выдумки. Где сейчас была бы медицина, если бы она доверилась этим мужам?

Но проблема выживания имеет, помимо собственно экологического, еще и ресурсный аспект, и это одна из основ экоэкономики. Невоспроизводимые ресурсы (минеральное сырье всех видов и разновидностей) иссякают, но воспроизводимые, возобновляемые могут эксплуатироваться сколько угодно, если только человек не нарушит природные механизмы их воспроизводства.

Главный воспроизводимый ресурс — солнечное излучение, и, к счастью, человеку не дано воздействовать на него. У нас имеются все основания считать солнечное излучение абсолютно воспроизводимым ресурсом, который следует использовать не только в сельском хозяйстве и других традиционных областях, но и, например, для производства электричества.

Энергия ветра могла бы считаться не зависящей от деятельности человека, если бы не климатические изменения. Раз человек влияет на климат, то тем самым он воздействует и на потоки воздуха в атмосфере. Вряд ли можно сейчас описать, как они изменятся; по всей вероятности, при разбалансировке климатической системы перемещения воздушных масс усилятся, но вместе с тем увеличатся число и масштабы погодно-климатических аномалий, а это может негативно сказаться на надежности эксплуатации ветровых установок.

Не зависит от деятельности человека тепло земных недр, хотя неумелой эксплуатацией, например, гидротермальных источников можно ухудшить условия доступа к ним (подобно тому, как неграмотная разработка нефтяных месторождений приводит к прекращению добычи задолго до истощения ранее доступных запасов).

Из всех составляющих окружающей среды сильнее всего воздействие человека сказывается на живой природе. Поэтому под угрозой в наибольшей степени оказывается возобновление тех ресурсов, которые представляют собой ее часть или существенно зависят от функционирования экосистем. Так, критической оказалась ситуация с пресной водой, воспроизводство которой теснейшим образом связано с лесными, болотными и луговыми экосистемами, состоянием почв на водосборной территории. Плодородие почвы — еще один природный ресурс, воспроизводство которого теперь в решающей степени определяется деятельностью человека. Что же касается растений и животных, представляющих хозяйственную ценность, то немалая их часть сохраняется лишь благодаря попыткам регулировать эксплуатацию. Не будь этих попыток, многие пока существующие виды деревьев и кустарников, травянистых растений, охотничьих животных и промысловых гидробионтов были бы истреблены.

Наблюдения показывают очень тревожную тенденцию: большинство воспроизводимых природных ресурсов, зависящих от экологического состояния глобальной или региональных экосистем, может в ближайшем будущем утратить свое свойство воспроизводимости, а для ряда видов животных и растений это уже произошло. И если в отношении растений и животных последствия такой утраты сложно прогнозировать, то в случае с пресной водой и плодородием почв они, очевидно, будут катастрофическими.

Человек слишком редко с полной ответственностью думает об отдаленном будущем, философия «на наш век хватит» — вопреки всем этическим установкам — фактически доминирует в сознании большинства. Кроме того, мы полагаем, что остановить негативные процессы можно мгновенно, как нагревание воды в чайнике: достаточно выдернуть вилку из розетки. Но в случае с природными процессами это далеко не так.

Исследования российских и американских ученых пришли к общему, довольно безрадостному выводу: современная антропогенная нагрузка на биосферу превышает уровень воздействия, с которым биосфера Земли может справиться без потерь, примерно в 10 раз. Через допустимый предел человечество перешагнуло еще на рубеже XIX—XX вв. Такая ситуация представляет собой не что иное, как экологический кризис.

Однако кризис — это еще не катастрофа, пока не утрачена способность системы к восстановлению. Только в том случае, если изменения необратимы, система не восстановится. На Земле многое из того, что утрачено по вине человека, потеряно навсегда, например исчезнувшие биологические виды.

Сейчас нам надо понять, как долго окружающая среда на Земле может пребывать в состоянии кризиса, оценить, через какое время необратимые изменения станут уже реальностью (будем надеяться, что пока этого не произошло) и кризис перерастет в катастрофу. Сегодня незнание этого позволяет многим бизнесменам принимать антиэкологические решения, откладывать природоохранные мероприятия и получать сверхприбыль ценой нарушения всех мыслимых экологических норм.

Но так ли велика эта неопределенность? Ведь нет никаких сомнений в том, что земная природа деградирует по вине человека, что бесконечно этот процесс продолжаться не может, и при тех темпах разрушения, которыми был отмечен прошлый век, до катастрофы осталось совсем немного.

Если человек откажется или не сможет сознательно управлять развитием цивилизации, эту задачу будут решать стихийные силы. Вот что будет происходить при таком сценарии: все большая часть некогда воспроизводимых ресурсов утрачивает свойство воспроизводимости, обостряется дефицит воды и продуктов питания, нарастают социальная неблагоустроенность и нищета в гигантских мегаполисах развивающихся стран, увеличивается разрыв в уровне жизни разных слоев населения. Все это создает колоссальное социальное напряжение, питает терроризм, постоянно изобретающий новые формы дестабилизации общества, приводит к учащению военных конфликтов из-за истощающихся ресурсов. В современной действительности можно без труда найти многочисленные проявления этих процессов, они не выдуманы, а взяты из жизни. Мало того, что каждая из этих тенденций опасна сама по себе, они взаимно усиливают друг друга. Достаточно отметить, что военные расходы и борьба с терроризмом отвлекают огромные средства от решения тех самых проблем, которые являются причиной войн и терроризма.

От экологических проблем мы вынуждены обратиться к социальным, политическим и экономическим. Дело не ограничивается экологическим кризисом, следует говорить о социально-экологическом, или общецивилизационном кризисе. В ходе этого кризиса разрушается не только природа, но и популяционное здоровье человека. Об этом свидетельствуют повсеместное увеличение числа генетических аномалий у новорожденных, появление и распространение новых болезней и активизация давно известных, рост количества самоубийств и психических заболеваний во всех без исключения странах мира, вал наркомании, утрата все большим числом людей репродуктивных способностей в силу физиологических и психологических причин.

Есть и третье направление деструктивных процессов, характерное для развивающихся стран: традиционные стабилизационные социальные механизмы разрушаются, а новые, «трансплантированные» из развитых стран, еще не прижились. Яркое свидетельство этого — трагедия Африки, о которой пишет Л. Браун.

Осознание связи экологической проблематики с социально-экономической и политической сферой привело к формулированию еще в 1980-х гг. концепции устойчивого развития. Наиболее полно и точно выражающим суть этой концепции представляется такое определение: устойчивое развитие — это общественное развитие, при котором не разрушается его природная основа, условия жизни человека не влекут за собой его деградации, а социально-деструктивные процессы не развиваются до масштабов, угрожающих безопасности общества.

Если цивилизация не сможет изменить тенденции своего развития, ее ждут резкое замедление или полное прекращение экономического роста, стихийная депопуляция, рост социальной нестабильности, усиление и учащение военных конфликтов, массовый терроризм. При этом главной причиной замедления развития станет существенный рост затрат на борьбу с последствиями разрушения окружающей среды. Не дешевле ли сейчас потратиться на меры по прекращению этого разрушения?

Причиной стихийной депопуляции [5] станет кризис в обеспечении населения водой (и антисанитария как одно из следствий), производстве продовольствия (с ростом числа нищих и голодных), новые болезни и т. д. — не лучше ли потратиться на меры по планированию семьи и на образование, чтобы помочь развивающимся странам осуществить столь необходимый им переход к малодетной семье и развить современное производство? Социальная нестабильность — неизбежное следствие замедления развития, голода и нищеты, и если бороться со следствиями, а не с причинами, результатом будет разрушение демократических институтов в развитых странах и перенос нестабильности на более высокий, глобальный уровень.

Экоэкономику Л. Браун описывает как систему, в которой все проблемы взаимодействия человека с природой будут решены. Однако «настройка параметров» экоэкономики ни в коем случае не может происходить автоматически, подобно тому, как на рынке формируются цены. Ставки платежей за негативное воздействие на окружающую среду, за использование природных ресурсов, за производство экологически опасной продукции (возможно, и некоторые лимиты) придется определять и корректировать, используя разнообразные средства — от «мнения специалистов» до сложных эколого-экономических математических моделей. Ошибок при этом избежать не удастся. А это значит, что и в экоэкономике полного порядка не будет. Но неизбежный беспорядок надо стремиться сводить к минимуму, удерживать в жестких границах. Для этого необходим всесторонний комплексный экологический мониторинг, главная цель которого — как можно более полно отслеживать воздействие экономики на окружающую среду, выявлять антропогенные изменения в природе и сигнализировать о них.

Переход к экоэкономике — проблема, выходящая далеко за пределы как экономики, так и экологии. Чтобы осуществить такой переход, человечество должно само измениться, иначе необходимая масштабная трансформация хозяйства останется неосуществленным проектом. Недооценка этой необходимости и надежды, что гармонизация отношений цивилизации и природы может быть обеспечена научно-техническими и экономическими средствами — распространенное явление даже среди экологов.

Однако дело в том, что экономические возможности используются теми, у кого они имеются, как правило, отнюдь не для общечеловеческих целей. Что же касается научно-технических достижений, то среди них непросто найти такое, которое использовалось бы только во благо человека, так как почти всегда есть способ употребить его во зло. И рост экономических и научно-технических возможностей сам по себе нисколько не улучшает этой ситуации.

Поэтому путь к экоэкономике, а также к улучшению популяционного здоровья человека и социальной стабилизации лежит через формирование новой системы ценностей, через диалог культур и конфессий ради поиска новой общечеловеческой морали. Господствующая сейчас в развитом мире система ценностей сводит человека к машине для производства и потребления, а СМИ и индустрия развлечений делают все возможное (поскольку это приносит хороший доход) для закрепления соответствующих стереотипов поведения. Таким человеком-машиной легко управлять, он удобен в обращении, как хороший «мерседес».

Лестер Браун призывает изменить направление развития человеческого хозяйства и, следовательно, отношения между людьми, между странами — ради достижения гармонии во взаимодействии цивилизации с природой. Его книга не только написана ради благой цели, но и несомненно будет способствовать продвижению к ней.

В. И. Данилов-Данильян,
член-корреспондент РАН,
директор Института водных проблем РАН

Примечания

1. Анализ этих «возможностей» можно найти в книгах: Горшков В. Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М.: ВИНИТИ, 1995; Данилов-Данильян В.И., Лосев К. С. Экологический вызов и устойчивое развитие. М., Прогресс-Традиция, 2000; Грани глобализации. М.: Альпина Паблишер, 2003.

2. См.: Горшков В. Г. Физические и биологические основы устойчивости жизни. М.: ВИНИТИ, 1995.

3. Несомненным следует считать то, что климат быстро меняется и что главная угроза разбалансировки климатической системы (об этом много и совершенно справедливо говорит Л. Браун) — даже не потепление, а учащение и усиление стихийных бедствий и погодно-климатических аномалий.

4. См.: Горшков В.В., Горшков В.Г. и др. Информация в живой и неживой природе // Экология (РАН). 2002. № 3.

5. Заметим, что демографические прогнозы практически не учитывают действие формирующихся на наших глазах депопуляционных факторов, на что совершенно справедливо указывает Л. Браун.